Гарри Поттер и… просто Гарри - Исайкина Светлана (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Это точно, — согласился я, — большая часть гриффиндорцев убеждены в том, что каждый слизеринец — потенциальный Волдеморт.
Хагрид вздрогнул при звуке этого имени.
— Это школа полна стереотипов! — констатировал я.
— И пришло время их ломать! — резко заявил Пат, — меня задолбало уже называть свой факультет таким же тоном, что и объявлять неизлечимый диагноз. Пришла пора менять традиции!
— Пат, ты прям как Оливер Кромвель! — восхищённо присвистнул я, — или нет, как святой Патрик. Только тот просвещал Ирландию, а ты — Хогвартс!
— Ну что, приятель, научим их, как революции делать? — воодушевлённо спросил у меня Пат.
Глава Пятнадцатая, в которой Снейп познаёт радость отцовства
— Гермиона, можно одолжить твой серебряный нож?
— Да, конечно, — отвлечённо пробормотала она.
Я попытался распилить ссохшийся стручок сопофоруса чтобы добыть хоть чуть-чуть сока. Хрен. Нету в нём ничего. Снейп косится с мерзкой усмешкой. Ну чего, скажите на милость, я ему сделал? Может, у него мой отец тысячу галеонов взаймы взял?.. Взял. И умер.
А если вот так?.. Вау! Сколько сока! Да тут на четверых хватит…
Пятничные Зелья проходили в обычном режиме.
Сегодня мы готовили Глоток Живой Смерти (название каково, а?). Гермиону трудно было различить из-за волос, которые спутывались в парах её котла. Малфой весь урок доканывал плоскими издёвками, пока я не пообещал напоить его тем, что у меня получиться. Он заткнулся, ведь ещё и Пат живо предложил помощь в этом деле (да и без своих друзей-амбалов он вовсе не такой крутой). Ну а Пат, внезапно без привычного омерзения к котлу, с глубоко задумчивым видом разглядывал своё багровое зелье. Так художник смотрит на почти готовую картину с видом — чего-то явно не хватает. Вдумчиво, никуда не торопясь. Будто у него не пятнадцать минут, а как минимум сутки.
Посмотрел и стал быстро увеличивать огонь. Остановился только тогда, когда языки пламени стали лизать стенки котла. Снейп с интересом следил за его манипуляциями. И через пару минут зелье Пата приобрело точно такой же бледно-розовый оттенок, о котором говорилось в учебнике.
— Как это у тебя получается? — с восхищением и завистью одновременно прошептала Гермиона.
Пат загадочно ей улыбнулся и подмигнул.
— Добавь огоньку, подруга.
— В учебнике этого не написано! — фыркнула Гермиона.
Моё зелье было пусть и не бледно, но всё же розовым, так что я решил, что этого хватит.
— С чего ты взял, что надо увеличить огонь? — допытывалась Гермиона у Пата по дороге из подземелий. Она находилась на грани между возмущением и восхищением. Наверное, ей и в голову не могло прийти, что учебники не могут подсказать кратчайший путь к искомому.
— Мы же добавляли туда порошок из панциря скарабея, — безмятежно заявил мой друг. Куда делся тот мизантроп, который почти три недели допекал меня критикой всего и вся? Таким счастливым я его видел только после особо интересных уроков химии. Ну, для Пата интересных, конечно.
— Ну и? — не поняла Гермиона.
Пат посмотрел на неё и, по-видимому, впервые усомнился в её интеллектуальных способностях.
— Это же кальций, — заявил мой друг, — с примесями, конечно… Кальций никогда не растворится полностью при низкой температуре! Это же химия.
Пат был счастлив. Правда, сто лет не видел его таким радостным.
— Ага! — вспомнил я, — твоя теория, что магия — это не магия.
— Что? — не поняла Гермиона.
— Да у Пата есть теория, что магия — это на самом деле не магия. Так?
— Так, — довольно согласился мой друг, — и только что я нашёл этому подтверждение.
— И какое же? — Гермиона смотрела на Пата так же, как на Луну Лавгуд, эксцентричную особу из Равенкло, когда та доказывала существование сладкорогих стеклопов.
— Законы одни и те же. Значит, наука вполне может доказать всё то волшебное, что нас окружает. Это лишь вопрос времени и уровня развития интеллекта. Кстати, мне пора на Чары. Увидимся.
— И часто он так? — с задумчивым видом спросила Гермиона, глядя ему вслед.
— Что? А… Это в нём проснулся химик-экспериментатор. Это надолго.
Мы пошли к теплицам на Травологию, где уже поджидала большая часть моих соплеменников. Ветер задувал холод за воротники и все ёжились. Такая вот гриффиндорская стая ворон.
— Пат так любит химию?
— Любит? — усмехнулся я, — химия — главная страсть в его жизни. Ему ещё три года назад химичка настоятельно советовала поступать в университет.
— А тебе? — заинтересованно спросила Гермиона, когда мы уже начали работать с ядовитым щупом. К нам присоединился Рон Уизли.
— Что мне? — приглядываясь к растению с жёлто-кислотными пятнами и размышляя, с какого бока ждать от него неприятностей, я уже забыл, о чём мы разговаривали.
— Тебе тоже нравится химия? Просто ты так стараешься на Зельях.
Что мне не нравилось в Гермионе, так это её любовь к вытягиванию подробностей, причём абсолютно, на мой взгляд, ей не нужных. Это иногда походило на допрос с пристрастием. В такие моменты, чтобы не потерять её дружбу, лучше тщательно ей на всё ответить. Тогда она сама отстанет.
— Я не люблю химию. Вернее — не понимаю. Наука — это не моё. Я — человек действия и всегда любил прикладные направления. Это Пат всегда мечтал стать учёным. Зелья мне тоже не слишком нравятся, хоть они в сто раз легче, чем химия. Здесь хоть не надо выстраивать эти жуткие цепочки превращений и через минуту сверяться с таблицей Менделеева или ещё с какой-нибудь ерундой.
— А тебе что-нибудь советовали? — продолжала допытываться Гермиона.
— В полицию идти советовали, — мрачно отозвался я, — Пат очень любит это вспоминать.
— Это маггловские авроры с углестрльным оружием? Круто, — восхитился Рон. Он не стесняясь, слушал наш разговор.
— Огнестрельным, — поправил его я.
— Кто это тебе советовал? — Гермиона ну никак не хотела слушать урок.
— Инспектор в Кэмп Хэмптоне, — уныло ответил я, — говорил, что у меня способности. Конечно, если я больше не буду вляпываться в дурацкие истории.
— Что-то ты не очень этому рад.
— Понимаешь, Гермиона, это только в фильмах детективы такие крутые. Я лично считаю, что в полиции одни придурки.
— А я считаю, что ты не прав. Мой дядя служит в полиции, и он не придурок, — слегка обиженно заявила Гермиона.
Я пожал плечами. Если бы мойдядя был копом, я бы иммигрировал из страны.
— И что за Кэмп Хэмптон? Столько раз о нём упоминали, — спросила Гермиона, кутаясь в мантию.
Мы шли к полю для квиддича смотреть на отбор в гриффиндорскую команду. Это Гермиона меня сюда потащила, я лично собирался пойти в библиотеку. На улице было мерзко, в квиддиче она разбиралась менее чем поверхностно — на фига это было ей надо?
Рядом с нами уныло брёл Рон. Он нёс с собой метлу и выглядел очень несчастным. Как я слышал, в прошлом году он играл за Кольцевого, и то ли плохо он играл, то ли были ещё какие-то проблемы… Короче, весь вид его говорил, что он не слишком надеется попасть в команду в этом году.
Отношения Рона и Гермионы часто напоминали мне отношения Пата и Лу. Те тоже ссорились и переругивались по состоявшейся традиции с тех пор, как мы втроём оказались в одном классе средней школы. Но тут была большая разница: Лу обладала уникальной способностью забывать о ссоре через пять минут после оной, а Пат всегда воспринимал подобное как неизбежность в отношениях с Лу и никогда не воспринимал их ругань всерьёз. Да и вообще, я давно подозреваю, что им это просто нравится. И, конечно, при затянувшейся разборке у меня всегда было исключительное право сказать, чтобы они оба заткнулись и напомнить, что мы, вообще-то, в одной лодке.
С Роном и Гермионой было сложнее. Они оба были жутко обидчивыми, упрямыми и не хотели признавать свою неправоту. Поэтому отношения их были цикличными — непримиримая вражда периодически сменялась нормальным сосуществованием. Как сейчас, например.
